Рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Вернее, должно было давно, оттягивалось по причинам не столь значительным. Как то бывает в случае игры в кошки-мышки, когда вообще-то за дверью одамашненной парочки крысы уже прожирают в ней дыры, со дня на день обещая непременно оказаться внутри дома, погрызенного со всех сторон, а ещё с подвальными балками, что могут рухнуть. Это политика, это человеческий фактор, это тысяча и одна причина, за которые не Ноктису осуждать, в самом деле.

Спровоцировал ли это всё он, "отняв" у Империи Оракула? Или их совместная деятельность? Или состояние отца? Или фактор того, что военная машина неизменно производит ресурсы, которые необходимо высвобождать? Чего обе сторона ждали? Готовились ли к лучшему из представлений? Империя готова всегда, Люцис - принц лично этим заботился, как и остальной приближенный к трону костяк - тоже готовился, вливая ресурсы в новые оборонительные разработки, предприятия и несколько путей частичной эвакуации. В конечном счёте, месяцем ранее или годом позже, а новое сражение, непременно полномасштабное и обещающее стать если не конечным, то одним из самых громких и массивных за всю историю уж точно, произойдёт. Война оставалась войной.

---

Несколько групп мониторили обстановку на северо-западе, в то время как прибрежная линия и, в особенности, мост, единственно наземный и ведущий прямиком к Инсомнии, на юго-востоке острова, обещал стать основной точкой столкновения. Туда стянут всё, что не летает, и там же дадут отпор. Пока у одной из сторон не кончатся ресурсы.

У Империи воздушные корабли, воссозданные из технологий Сольфхейма, магитеки, ракеты и демоны. У Люциса, вернее Инсомнии - купол, кристалл, огнестрел и несколько противоракетных систем. У Империи будет что-то особенное, они бы не полезли в это долгожданное неизбежное событие без новой цацки массового уничтожения, а у Инсомнии... что же, у Инсомнии был Ноктис. В каком-то смысле, он весил больше всего прочего, являясь и козырем, и "разгрузкой" для трансляции сил Кристалла через королевскую кровь, что ложилась на короля, и в целом много ещё чём являлся. У Люциса слишком живые бойцы и нет времени на то, чтобы вырастить новых, потому... Что же.

Всё началось с ракетных залпов ещё с того берега, что во многом сбивалось противоракетной системой или взрывались от столкновения с куполом, однако за этим следовали военные корабли с магитеками всех мастей, офицерами-стрелками прямо оттуда же, из кабин; по мере того, как стороны "разогнались", выкатились и подчинённые мутанты, и несколько  массивных демонов - когда вообще Империя и их научилась направлять-тренировать-заковывать, чтобы они атаковали? Багамутовы подтяжки, дерьмо собачье, будет тяжело. Но они обязаны выстоять. Отбросить, отсрочить, что угодно, потому что... Если честно, Ноктис просто не знал, что будет, если выстоять не получится. Глядя на то, что творилось в мире, глядя на то, что ставил в приоритет Император, что представляла из себя империя сейчас, принц при всём скепсисе и отношении к этой войне сомневался, что инсомнийцам и всей стране в целом будет лучше под чужим флагом официально; что они вообще будут, если честно. Не оптимист. Не Регис.

Несколько часов массированных атак, нападений и защиты, интенсивных настолько, что вечная ночь казалась днём: обилие света, но вовсе не солнца, огней, вспышек, ударов о купол, о землю, о технику; сгорающие люди, магитеки, демоны, шум и рёв такие, что глохли уши. Единственная актуальная сейчас точка в мире, словно он не катился в бездну, поглощаемый тем, от чего не спасала, а лишь лишь усугубляла эта война. Кажется, всё было настолько ярко, что свет видно даже на континенте за морем и в Инсомнии, хотя линия "фронта" проходила достаточно далеко от обеих точек. Наверное, тем, кто не был здесь, но видел издалека этот свет - им, наверное, было невероятно страшно. Объективно. Не могло быть не.

Ноктис тоже здесь. На поле боя. Везде и так много, как мог. Бесстрастно, отключившись, действуя навыками и магией, но не сердцем и верой. Есть лишь одно действие, что он мог совершать - ликвидировать - и это его единственный вклад, который он должен вносить, пока способен шевелиться. На нём такая же броня, как и на глефах, такой же шлем, разве что по более выделенному серебряному гербу на спине и капюшоне понятно, кто он. Чтобы не путались, чтобы не мешали; чтобы не бросались под руку в попытке спасти наследника. Если они все падут, то и наследовать будет нечего, вот и всё. Потому что и кристалл тогда не удержать, а падение что стены, что Купола - это будет вопросом недели, может двух максимум, ведь отец... К черту. Козырь оставался козырем. Машина для убийств оставалась машиной для убийств. Единственно доступные ставки сделаны, единственно возможные надежды выдвинуты. Вот и всё.

---

Чем дальше заходило месиво, тем сильнее что-то подкатывало в горлу. Терпкое, жгучее, омерзительное, заставляющее кровь едва ли не пульсировать. Да, Ноктис устал и продолжал уставать, однако в него залито столько эликсиров, что он продолжал глотать в процессе, дабы поддерживать энергию, в его венах столько "луны", что вовсе не это, как и не адреналин служили тому причиной. Тут куча скверны: уничтоженной, подконтрольной, рассеянной, возрождающейся, переиначенной; но ещё, кажется, империя подготовила что-то действительно массивное, приближавшееся и настолько концентрированное, что даже Ардин в своей подвижной концентрации скверны не вызывал подобных ощущений.

Когда тьма вдалеке накрыла поле брани, перекрывая и взрывы, и вспышки, и свет, видимость не улучшилась, но стало понятно: вот оно. Очередной имперский козырь, что теперь среди пыли, залпов и изничтоженной земли источал собой словно средоточие скверны, являл собой едва ли не целую гору, от тяжести которой даже сама воздушная авиация, тягавшая его, едва ли дотянула объект до точки, рухнув к Багамутовой матери. Нечто невероятное, чего Ноктис прежде не видел - и не ощущал - никогда, при сопровождении пугающих также, но теперь уступавшим в массивности этому огромных ни то демонов, ни то напичканной скверной брони...

- Трезубец мне в задницу руками Пятерых... Чёрт.

Если честно, на несколько мгновений в глазах Ноктиса даже потемнело, он словно выпал из этого мира. Это не могло быть настоящим. Это настолько ненормально, это... реальность? Впав обратно, он вспомнил про то, что не один здесь. Козырь - один. Живой - нет. А это существо, оружие... чем бы штука не являлась... Несмотря на искривлённое восприятие и режим "берсерка-боевой-машины", принц оставался собой. За куполом его отец, его король, как и Стелла, что в эти часы поддерживала того собственными силами, дабы он вынес это; все жители и те, кто нуждались в защите - они тоже там. Значит у Ноктиса не имелось выбора. Если все здесь умрут, то даже в отступлении и эвакуации у людей не окажется поддержки. Значит, для них - для людей - должен выжить хоть кто-то.

- Маршал, отступайте к стене, - "телепортировавшись" рядом с Кором, принц встретился взглядом горящих глаз с другими глазами, не горящими магией, но твёрдостью и неравнодушием. - Держите оборону и щиты. Эта штука... Вы ничего с ней не сделаете. Я могу хотя бы попытаться, - в его словах не было сомнений, и возражения он, кажется, даже не услышит, каким бы оно не последовало - не на том фокус, не о том мысли. Кор мог попытаться остановить принцы, объективно понимая, что жизнь Ноктиса - это больше, чем существование страны, и по лицу мужчины было понятно, что как минимум взглядом он это и выражал, не одобряя. Однако сие тот самый момент, когда никакая рациональность за заставила бы Ноктиса отступить. Незачем. Некуда.  Он хотя бы попытается. Терять время на попытку переубедить или остановить - это глупо. Маршалу ли не понимать.

Потому, глотнув ещё эликсира, дабы не рухнуть от обезвоживания и напряжения [со свитой всё в порядке, они были рядом так много, но и им сейчас надо держаться подальше], он поправил на голове капюшон и терепортировался сначала на одно из давно разрушенных зданий, а после, приноровившись да прицелившись, срезался клинком в стенку корабля, что летал ниже других. Кувырок, и вот он на крыше. Сердце бьётся. Безумно. Фокус на максимуме. Реальности и галлюцинации одинаковы. Одинаково ужасны. Слились воедино. От этой горы скверны даже на достаточно большом расстоянии несло до тошноты. Это злило. Выводило из себя. Раздражало. Ноктис скрипнул зубами: ему надо хотя бы попробовать. Спутники, посланные богами, должны откликнуться хотя бы в этот раз; он заслужил расположение большей части из них, они сами так заявили. Лишь бы самому собраться. Лишь бы получилось. Оно даст хотя бы шанс; плевать, насколько быстро и пересиливая себя сердце сейчас гоняло кровь в живом, а не механическом теле.

Это оружие - не всё, что имелось у Империи. Конечно же нет. Однако это оружие - многие из её надежд, та ударная сила, что впитала в себя ресурсы, мозги, скверну, чужие жизни. Это оружие - то, что способно не просто поставить точку в войне, что совсем не дурно, но и уничтожить Инсомнию на раз-два. Дожать отца, свалить стену, что останется даже вне купола, истощить магическую "поддержку" в виде отрядов, что отдавали свои силы и жизнь на поддержание защиты, как это делал сам Регис. Падение сотен тысяч, если не миллионов жизней, и, что главное - новая почва нетронутых душ, пиршество для скверны. Смерть Стеллы, что была в столице. Нет. Нет-нет-нет. Это всё лишь дело времени, однако Ноктис здесь и сейчас не мог допустить подобного. Ему стоило хотя бы попробовать, хотя бы попытаться, выжимая себя тоже - до предела. Возможно, будь у него чёртово кольцо, Избранный ценой собственной жизни или здоровья прибегнул бы к нему, переступая через ненависть и презрение к безделушке, но его не было. Потому у него оставались другие методы.

Внутри концентрат магии, усталости, собственных лимитов и целеполагания. Ноктису плевать на несовершенства собственного здоровья, на формальности, на... да на всё плевать. Он не думал и словно бы не в состоянии думать, двигаясь вперёд как боевая единица. Спасти как можно больше жизней, дать ещё каплю времени отцу, чтобы после он дал это время людям, разбрасывая по стране; каплю времени Оракулу. Отбросить скверну, рассеять хоть её каплю. И, когда традиционные для него как орудия методы закончились, а ситуация требовала чего-то извне, прибегнуть с этим методам. По непонятному принципу, по непонятной ему природе, но заложенным механизмом. Ноктис ещё не заполучил благословение всех титанов-астралов-хранителей, но сейчас это не имело значения.

Переполняемый магией и волей свыше, не владея собой, он ощутил прилив, что буквально разрыв изнутри, словно бы стремясь своим давлением выплюнуть душу. С магитеками они разберутся, с этим огромным скоплением скверны и огня, от которого у него во рту мерзкий привкус - нет. У Люциса не было демонов, не было подобных орудий. Однако у них по-прежнему были боги. Одна богиня и Ноктис, к чему-то да призванный. А богов, как показала война с Сольфхеймом, всё-таки не стоило недооценивать [пали люди, а не они].

- Ты... - разумеется, канцлер был здесь. Прежде тихой гаванью, затихшей бурей во плоти, что теперь вмешался. Настоящий козырь против единственного козыря. Ведомый не империей, но самим собой; и собственными демонами. 

Появление Ардина, казалось, накал лишь усугубило, как и концентрацию скверны. Как и пелену на глазах Нокстиса: он едва разберёт, едва вспомнит, не руководя и не владея собой. Чёрно-огневой мир пыли, скверны и изничтожаемой почвы словно бы на несколько моментов разрядился, став серо-черным, и Ноктис почувствовал, как что-то огромное и массивное подхватило его. Рука саммона подняла высоко над землей, позволяя увидеть мир свысока, как и Ардина на том чёртовом оружии - почти один уровень. Земля же задрожала, потому что шаги огромных ног Титана, двинувшегося с материка, ещё сильнее изуродовали почву.

Значит, даже боги считали, что конец Инсомнии ещё не должен наступить. Или боги посчитали, что это оружие - слишком большая угроза; большая, чем Эос и их планы готовы вынести. А может это просто так работала природа саммонов со своим подобием воли, и напрямую боги тут не при чем. Однако же факт оставался фактом: пока Титан сцепился с "горой", божественный дед нацеливался на то, чтобы метнуть в него своё оружие, чтобы после выплеснуть свою силу, уничтожая всё и всех, что с ней соприкоснётся.

Ноктис же, выбравшись из руки, призвал свой Арсенал, нацелившись на того, кто в конечном счёте имел значение. Того единственного, кто способен был здесь повлиять и изменить... многое в этом исходе. Потому, пока божественные порождения занимались порождением человеческим, Избранные сфокусировались друг на друге, ведомые одним и тем же желанием; или, как минимум, стремлением. Пускай и желание их исходило, судя по всему, из совершенно разных источников, как и принадлежало... совершенно разным рычагам.

Армии по обе стороны не совались. Люциаснцы следовали приказу принца, в то время как имперцы... что же, даже Верстел не видел того, что разворачивалось сейчас, прежде. Потому, что бы не испытывал, а контроль над ситуацией пошатнул; потерял; его потеряли все. Оружие делало своё дело. По обе стороны. Но не то, на которое сделали ставки.

Внизу - бездна и пустошь, смешивающая магией бездну с огнём в ничто; сама Преисподняя. Глянуть выше - пожар совершенного иного пожара. Сцепился. [icon]https://ffxv.crimsonkeep.com/blog/wp-content/uploads/2018/08/Ansel-00025039a.jpg[/icon]

Хватит ли ему сил на Ардина или нет - это плевать. Выбора нет. Ардин здесь, армии тут, Инсомния за спиной. Там же отец, там же Оракул, там же остаток хоть какой-то жизни. В конце-то концов, "выбора нет" - это единственно доступное кредо. От возраста, старости, скверны, клинков Ардина или чего угодно, а Ноктис непременно умрет вместе с этим миром. Эос неминуемо погибал, значит они все с ним - тоже. Потому что жизнь без самого мира - это даже не существование.

Смысла думать иначе не было. В том или ином воплощении, а оно так и будет. Что бы не думал Ардин, что бы не думал Ноктис. Их магия, сама история, события и даже реакция, что сейчас моментально вспыхнула них - это куда более красноречиво. Сработало в момент, может быть даже супротив воли обоих. Может, так и было, оно заложено? Какая разница. Какая, чёрт подери, разница.

- В этот раз даже ты не удержался.

Разумеется, как можно, ведь этот день мог стать концом многим вещам, едва ли не всего нынешнего миропорядка; как и всему тому, что держало или значило что-то для Проклятого в каком-то из смыслов. Падёт купол, разрушится стена, умрёт Регис, падёт Инсомния, кристалл попадёт к Империи, Оракула не убьют, но она непременно пожертвует сама, а там не станет и Ноктиса, как и того, кто смог бы хоть как-то воспользоваться Кристаллом - это всё решалось здесь и сейчас. С привлечением всех игрушек и козырей, что имелись, где Последний и, разумеется, Первый Избранный, как единственный Проклятый, выставлены вишенкой на торте. Ардин не мог это пропустить. Что жаль. Его отсутствие спасло бы немало жизней. Ресурсов. Но.

Свечение мечей смешивается, "души" или осколки кристаллической силы рассыпаются, создавая больше света в этом котле. Красное мешается с голубым, одно сталкивается с другим, помноженное на десятки клинков.

"Нет, так просто у тебя не получится."

У одного Ракшаса, у другого Мотор. И куча всего, что стало их за это время, позади.

Они столкнулись, нет, сцепились. По-настоящему, кажется. Без лишних слов, мотивов. Войне полагалось быть войне; только эта схватка была вовсе не об имперском или люцианском флагах. Слишком было стало понятно, что даже само поле боя - лишь декорация для того, чтобы дать этим двоим место. Изловчатся, потеть и выплёскивать магию, что по каким-то причинам по-прежнему не оставила умирающий, но очень желавший жить мир. Всё притягивалось. Все.

Ещё несколько маневров, пока люцианская армия послушно отходила, удерживая оборону. Имперцы держали людей, не магитеков; те оказались уничтожены, не подпускаясь в дальнейшем благодаря дальним формам оружия. Ноктиса это уже не занимало, а Ардина, слишком очевидно, не занимало с самого начала. Они заняты друг другом. Магия - какая у них бы ни была - как и личные качества, целеполагание, тяга, нужда и намерение убийства - вот, что имело наибольшее выражение.

В какой-то момент удалось подбить Ардина - иронично ничего не значило для бессмертного, как понимаете; в другой Ноктис оказался едва ли не прибит к земле, увернувшись только благодаря манёвру с Оруженосцем. А потом, когда они сцепились в бою, теперь по большей части ближнем, пока недобитое Оружие собиралось в залпами, как и недобитый Титан, что-то... чего-то стало слишком много. Что-то пошло не так.

Ноктис почувствовал какое-то разряд. Реальность кругом мигнула раз, другой, третий, пока не провалилась совсем. Тяжелый, странный воздух. В то время как от очередного столкновения с чужим клинком - и вот этой волны - его просто откинуло. Откинуло далеко, буквально перевернув в воздухе. Настолько сильная волна, что даже потерялась ориентация, а при условии, что не видно было вообще ничего - даже некуда, никакого шанса на телепорт или то, чтобы зацепиться.

Под спиной что-то мягкое, похожее на песок. Дико светло в глаза, пока сердце бьётся быстро-быстро, а в висках и венах пульсировало. Солнце настолько яркое, что ему самому почти больно, но отчего больнее - непонятно. Подняться бы со спины, на которую упал... Что с Ардином? Где они? Опять?

Ярость ударила в саму суть. Было бы чем булькать, так Избранный бы забулькал, зарычал бы. Несмотря на легкую заторможенность, головокружение и непонимание, вся прежняя ситуация и адреналин не покинули голову. Они должны были быть там. Разобраться, довести до тупика или нет, но... Чёрт, как невыносимо жарко. Даже ветер являл собой жар, ничего толком не рассмотреть, сетчатка выдавала пятнами: тут всего только две тёмные фигуры, одна их которых словно бы дымилась. И что-то... какое-то не движение, но некая статичная форма, что темнее окружения. Если попытаться сфокусировать зрение, то можно подумать, что дверь какая, или ширма, или проход под землю. По типу тех, что бывали в метро или в старые донгеоны. И это, слишком очевидно, заметил не только Ноктис.

Добить друг друга было бы замечательно, как и просто расправиться с Ардином, однако в таких условиях соображать и продолжать схватку хоть с магией, хоть без казалось просто невозможным. Им нужно убраться от этого пекла куда подальше, и там закончить начатое. Потому, поднявшись-таки полноценно на ноги и отметив, что тут действительно горячий песок, и опираясь на меч, он вытащил его из поверхности и, собравшись с силами, двинулся за Ардином. Разумеется, чтобы добить.

Действовал скорее на автопилоте, пока некое осознание - или то жалкое, что от него могло остаться-найтись - медленно включалось, посылая очень нехорошие сигналы.
[icon]https://ffxv.crimsonkeep.com/blog/wp-content/uploads/2018/08/Ansel-00025039a.jpg[/icon]

Отбрасывать, отбивать, отрубать, топтать скверну едкую, не горячую, но ядовитую и мерзкую, липучую. От обуви, от формы. Интуитивно, рефлекторно, даже не задумываясь - это природа, это отточенный навык. Соображал, вернее, трактовал и анализировал, принц воистину плохо. Он не понимал, что именно происходило, куда гнался, как всё видоизменилось вокруг и изменился ли в этом окружении он сам.

Лишь адреналин, отработанный запущенный инстинкт, знание о том, что надо расправиться с Ардином или хотя бы каким-то чудом не дать ему добраться до Инсомнии, отвести подальше. Всё. Иных понимания и знания не имелось, они значения и роли не несли. Отбиваться и отрубать. Добраться туда, где можно будет вникнуть в происходящее хотя бы чуть-чуть, чтобы оказаться способным хотя бы смотреть, а не слепнуть от искусственного, слишком яркого, чтобы это хоть кто-то вынес да не сошёл с ума, солнце-света.

Спереди давит скверна [с каких пор она такая тяжелая, Ноктис никогда не обращал на это внимания], позади твёрдая дверь, и открыть её, обернуться, втолкнуть себя принц не успел. Потому что давление слишком сильное, он буквально впечатан в этот, кажется, нагретый до горяча чёрный кусок металла. Если бы не плотный материал униформы, то кожа непременно бы обожглась. Однако рука сжимала рукоять меча крепко, словно это её продолжение. Толк от этого относителен, но имелся. Пока давление на дверь не достигло своего предела и она неожиданно не открылась.

Устоять на ногах оказалось невозможно, если честно. Ноктис бы перекатился и встал на ноги, бывал и не в таких ситуациях, однако сейчас он ослеплён, запутан, позади него вдруг не стало ничего, в то время как скверна спереди, тяжелее могильной плиты, давила, пытаясь ни то впихнуться в него, ни то стереть. Конечно, не получалось, и всё же.

В глазах на секунду зарябило от резкой смены освещения. Света более не было. Не так много, не так ярко, в то время как воздух неизменно горячий, но чуть затхлый, словно давно не проветривали. Дышать, тем не менее, проще, потому Ноктис даже сумел вдохнуть и выдохнуть. Впрочем, не расслабляясь: напряжение неизменно на пределе, адреналин бил, в то время как руки сквозь перчатки отчетливо прочувствовали чёрную, едкую, рассыпчатую, едва тянущуюся жижу. Скверна, что прежде давила спереди, теперь расстелилась под ним, по полу. Собрать фокус неизменно сложно, но принц слишком раздражён, чтобы отпускать себя, потому пытался.

Поднялся бы, огораживаясь от этого всего тонкой магической коркой, и фокус кое-как стал налаживаться, чтобы иметь возможность хотя бы видеть, однако чёртова рука - Ардин, конечно же - пригвоздила к земле. Бум. Твёрдо и резко.

- Кшх-х-хх.

Он ничего не ответил, разве что рыкнул что-то. Дышать не просто, не смотреть на Проклятого - невозможно. Из-за их положения было бы странно призывать мечи, они проткнут обоих [непонятно, насколько кончина Ноктиса поможет делу и насколько прикончит Ардина], потому, одной рукой пытаясь отодрать чужую от своего горла, он второй призвал короткие мачете, ножи и прочее оружие с не длинными или средними лезвиями. Там, куда они провалились, мало места, словно в каком транспорте или контейнере, особенно не разойтись, но всё же. Из самой же руки пустил магическую корку, чтобы обжечь и освободиться, чтобы выиграть себе пару секунд. Если получится, принц выкрутится и высвободится достаточно, чтобы закинуть один из ножей ни то к потолку, ни то к другой стене, дабы туда телепортироваться. Тогда появятся манёвры, он оценит местность и они продолжат. Всё также непонятно, что это за место, однако напряжение и пульсация в висках слишком сильны, чтобы всматриваться. Пока ещё. Одно лишь закралось в крайнее внимание: здесь тише, никаких залпов, обилия криков, команд, никакого рёва; никакого звука войны. И эта резкая перемена тоже по-своему путала и давила, потому что мозгу нужно чуть-чуть времени, чтобы осознать и пере-настроился. По крайней мере для Ноктиса, чьё сознание в принципе одним лишь чудом умудрялось различать реальность чёртового Эоса, не сойдя с ума. Наверное, ему просто было, что терять; или сходить с ума не позволено.

"Это не об экспрессии, это не игра," - пульсировало в голове. Понимал мало, но при этом ощущал себя так... правильно. На правильном месте, словно бы борясь и делая что-то правильное, не имея и мысли о противодействии ситуации: никакого диалога, никакого юмора, лишь желание [потребность] стереть.

[icon]https://assets.vg247.com/current//2016/10/final_fantasy_15_omen_stills-11.jpg[/icon]Чёртово кольцо.
Ноктис ненавидел его больше всего на свете, казалось, но сейчас всем тем, из чего состоял, едва ли не всей своей природой ощущал, как его не хватало. Чтобы ни то себя дожать, ни что выкачать весь лимит, доступный и выше того, но-таки добить Ардина. Убить насовсем или хотя бы закинуть туда, откуда он не выберется, где застрянет, откуда не сможет сеять кошмары и смерти своей несчастной, одинокой, изъеденной душой.
Чёртово кольцо. Его у Ноктиса не было. И он жалел об этом едва ли не впервые в жизни; как и о том, что не смог отца убедить отдать его. И дело вовсе не в том, что на одном троне двое не усидят. О, нет, это было бы слишком просто; просто у Люцисов не бывало. Никогда. Чёрт.

Кольца не было, ответов не было, шансы были чертовски невелики, и потому приходилось вестись, загоняться, гоняться и то и дело разбираться с чёртовой скверной, рассеивая её и заставляя себя не реагировать более на то, как мерзко обжигает, как пускает словно бы нечто одновременно холодное и горячее, от чего онемение. Коего Ноктис себе позволить не мог.

Да, шансы ничтожны малы. Но раз боги наделили Избранного чем-то особенным, каким-то чёртовым предназначением или силой, прекрасно зная, что существует Проклятый, значит, потенциал - или что-то похожее - заложили достаточный, чтобы если не превзойти, так хотя бы сравняться. Значит, хотя бы половина от возможности у него была. Воспользоваться ею - единственная опция. Иных ситуация просто не предоставляла. Вообще. Никаких более опций.

Ардин повторял одно и то же, Ноктис в ответ на одно и то же молчал. Это не имело значения, когда-то это колесо кончится, они не могут гоняться вечно. Скверна не может тянуться вечно, Ноктис не может размахивать оружием вечно. Первое время совершенно не обращая внимания на окружение, а потом... потом взгляд стал цепляться то за мигающий свет, то за мелькавшие отражения в стеле: себя, Ардина, других людей, поручней. В какой-то момент принц обратил внимание на то, что тут душно и жарко, что они движутся, что они в поезде. И это, кажется, сплошная чертовщина.

Пришлось начать движение из вагона в вагон: сначала не было никого, а после начали наблюдаться пассажиры. Покоцанные, больные скверной, молчаливые и не обращавшие ни на кого внимания. Сначала Ноктис не обращал на них внимание и носился по вагонам, но после замедлился и стал отвлекаться на кружение. Куда они ехали? Куда попали? Откуда этот поезд? Они ведь не в Инсомнии, Ноктис бывал в тамошнем метро пару раз. Что вообще за чёрт... Какого...

Несколько раз принц останавливался рядом с пассажирами, пытался к ним обратиться, но ответа не дожидался. Приходилось касаться плеч, водить рукой перед лицом, даже за затылок тянуть на себя, но ничего, кроме шипения, невнятных звуков, пустоты в глазах и скверны по рукам. И эти лица... Они все казались знакомыми, до омерзения.

Нет. Стеллы тут быть не могло быть, о, нет-нет, как и отца, как и ребят, как и всех тех, кого он знал... В голове шумели голоса, или они шумели из окон, или из-аз стекла, в то время как в отражении стёкол бегала черная фигура, периодически приобретающая форму Ардина, после исчезавшая.

- Прекращай эти игры, Ардин, - Ноктис утёр лоб, потому что от застоявшегося воздуха и духоты стекал пот. - Чего бы ты не пытался добиться... это бессмысленно, - вдох выдох, двигаясь дальше и постоянно осматриваясь. Что стало с обувью и тканью уже даже не смотрел, не обращал внимания изначально.

Некоторые из пассажиров, от малого до великого, не только сидели, но стояли, потому приходилось их обходить, задевать, пробираться между. Немного кружилась голова, подташнивало. Ноктис не ощущал реальности. Вообще никакой.

"Что происходит на этот раз?"
Злило и путало.
В следующих вагонах, Ноктис видел отсюда, пассажиры уже на людей совсем не походили, и он даже ненадолго остановился, думая о том, а стоит ли двигаться. От них несло скверной. Демонами. Только отчего-то за всё это время никто не напал.

Этот бег и это место походило на какофонию. Да, в одном пространстве, да, без хаоса и толпы в её типичном понимании, может быть даже без движения и вообще черт пойми где, но ощущение какофонии тем не менее заполнило вагоны, как и Ноктиса. Этот вагон, следующий, вагон после него.

В отражении ерунда, нестабильная и совершенно несвязная: сначала он видит себя и пассажиров, потом он не видит Ардина, заем на своём месте визит Стеллу. После, когда в очередной раз подрывается на месте, чтобы побежать далее, отражение стало совсем иным, заставив Ноктиса уже в середине следующего вагона остановиться, замерев посредине, когда краем зрения уловил отражение, наложенное словно бы на основную картинку, пока за самим поездом неслась лишь быстрая пустоту, ничего не увидеть и не рассмотреть. Тем не менее, Ноктису удалось. Слишком свежи были воспоминания, слишком знакомо то, что отражалось в стёклах.

Инсомния. Стена. Полуостров. Это то самое место, где проходило сражение. Откуда они исчезли только что. Взгляд замер и чуть прищурился, пытаясь рассмотреть и сфокусироваться на этом, а не цепляться за резавший слух голос Ардина, что назойливо пускал длинные когти в самое нутро, словно бы не желая делиться вниманием последнего, того_самого_Избранного, коим на самом деле не являлся сам; не в том смысле, в котором верил. Или как-то так.

Пыль, разряды магитекнического оружия, магически вспышки, военный хаос. Находясь на поле боя, Ноктис не имел возможности оценить в полной мере того, насколько массивны разрушения и насколько велико Diamond Weapon. Насколько разрушительны его залпы. Когда всё закончится, непременно можно будет обнаружить, что все остатки инфраструктуры, имевшиеся у внешней стены, с концами разрушены. Похоже, что именно с этой махиной пытался разобраться принц с помощью саммонов. И оказалось оно достаточно массивным, чтобы саммоны вместе с Ноктисом, отвлекшегося на Ардина в последствии, оказалось недостаточно, чтобы поразить его с концами. Лишь кусок переда отвалился и, кажется, одна нога, отчего тот потерял часть управления, завалившись, но не вышел из строя в концами: продолжал распространять  свою "вонь" и выплевывать огни, создавая хаос на земле.

Волна и выплеск, что создался от переизбытка магии и столкновения Избранных, похоже, стала тем, что повалила Оружие, а заодно и создало арку, ни то взрыв, ни что нечто подобное, унеся сотни, если не больше, жизней. Теперь можно было видеть, как Оружие оттаскивали не рухнувшими воздушными кораблями. Похоже, стороны стали расходиться, понеся потери, не позволявшие продолжать. Но Ноктис не мог судить точно: он не там, не на поле, и что за это за картины, настолько они реальны, не знал вовсе. Лишь бы только ребята были в порядке. Лишь бы только отец выдержал. Лишь бы только Стелла вынесла.

Прикосновение к волосам вернуло обратно, резко отвлекло внимание. Принц фыркнул, повёл плечом и обернулся, хотя прекрасно знал, что никого там не обнаружит. Приблизительно в тот же момент картина кругом стала меняться, что заставило напрячься ещё сильнее и стать рассматривать окружение. Что на этот раз? Что это за трюки? Что происходит? Где они, чёрт подери?

Люди стали исчезать в этом всём тоже. Что же, принцу не трудно добежать до конца вагона, когда-то Ардину надоест. Когда-то он возьмёт этого ублюдка за грудки и выкинет с поезда, и это будет настоящий предок, а не его трюки, или чем оно называлось.

По мере дальнейшего продвижения по этому странному меняющемуся поезду предок, кажется, совсем тронулся мозгом. То, что он показывал - нездорово. Ненормально. Табу. Их в мире не так много осталось, ещё меньше непосредственно у Ноктиса. Но этот смог, этот сумел. Принц даже замер на месте на какое-то время от какой-то из форм лёгкого шока, оцепенения. Кольнуло.

- Не смей, - прошипел, сжимая кулаки.

Это всё ложь.
Оракулы не горели.
Это. Всё. Ложь.
Мерзкая, некрасивая, низкая, манипулятивная ложь. Ноктис не разбирался в реальностях и не знал, где он сам являлся истинным. Но это не Стелла. Единственное, что роднило эту больную фантазию больного ублюдка со Стеллой: она действительно умирала. Угасала, забивалась скверной, в распространении которой виноват Ардин. Никогда ещё - никогда - он не вызывал в принце такого отторжения. Ни когда скидывал со скалы, ни когда шантажировал скверной в клубе, ни когда ею же пичкал. Даже когда застал Избранного с Оракулом, придя для того лишь, чтобы помозолить глаза - даже тогда Ардин не вызывал подобного отклика. Почему Ардин вообще это делал? Чего он тут добивался?

Предок хотел, чтобы Ноктис среагировал. Ноктис среагирует, ему не трудно, ему больше здесь ничего и не сделать. В этой погоне и настойчивом внимании предка принц даже не заметил, насколько тяжело ему дышалось, как всё его нутро почти выворачивало. От скверны, от её изобилия. Только причина тому вовсе не Ардин, или по крайней мере не главная из них. Стоило лишь осмотреться, глянув на то, чем являлись пассажиры, чтобы понять это, однако Нокт весь в Ардине.

- Прекращай эти игры, ублюдок, - он вознамерился догнать в очередной раз, бежать-то осталось немного, они практически в "тупике", потому и рывок станет последним, если только не бежать назад. Что не получится - этого Ноктис не заметил, назад им не вернуться, не пройти, дверям более не открыться. Он бы правда сделал это, даже ничего страшного, что пригвоздил бы как бабочку вовсе не Ардина. Вот только стоило достать меч, начать было движение, как почти упал от резкого толчка.

Зашатался весь вагон, и шум всего окружения и тех, кто наполняли этот поезд, в момент накрыл слух. Поезд, кажется, стал ехать медленнее, на деле до того ускорившись: по стеклу с той стороны били и скребли. По стенам, потолку. Скрипы, кашель, вой, стоны и не только - какофония усугубилась, в то время как вагон ещё пару раз тряхнуло. Его пытались то ли свести с рельс, то ли перекинуть, то ли остановить.

Ноктис отвлёкся от Ардина и, прищурившись, подошёл к окнам на шаг, пытаясь хоть что-то рассмотреть. И замер, синий глаза даже распахнулись сильнее: демоны. Каких он видел и не видел прежде. Большие и маленькие. Почему именно сейчас, куда они двигались и желали ли эти уродцы остановить поезд или всё-таки забраться в него? Взгляд удивлённых, растерянных, почти потерявшись фокус глаз переведён на пассажиров: те людьми не были. Полу-что-то, более тянувшее на демонов, искажения и воплощение мерзости. Старые, маленькие, высокие, кривые. Они неизменно молчали, однако теперь, когда Нокт обратил на них внимание, поняли свои глаза, у кого были, на него, смотря не мигая.

- Какого чёрта здесь происходит... - что-то цеплялось за ногу, но он отпихнул это даже не глядя. - Ардин! Заканчивай, это давно перестало быть смешным. Пора поставить точку, - нет, не пора, видимо.

Только сейчас принц осознал, что последние полминуты Проклятого не слышал. Ни его смеха, ни издёвок. Перестарался, их разнесло или...? Игры тут не при чём. Поезд перенасытился ими, откинул и показал, чем являлся на самом деле.  [icon]https://assets.vg247.com/current//2016/10/final_fantasy_15_omen_stills-11.jpg[/icon]

Если бы не он не ухватился за один из поручней, если бы после не выставил двойной меч, всадив те в пол и близ кресел, то, вероятно, переломов было бы больше; возможно, Ноктис бы даже умер. Потому что в какой-то момент окружающее пространство стало неразборчивым хаосом, за которым оказалось просто невозможно уследить. Фигура Ардина перестала быть центром его фокуса и целью.

Принца перекатило вместо с вагоном, встряхнуло и перевернуло, ещё раз. Руки инстинктивно держали мечи так крепко, словно от них зависел мир, и это позволило не упасть и не удариться ни о что настолько сильно, насколько мог бы. В вагоне, что ни то разваливался, ни то раздирался, теряя свой первозданный, серый, неприметный вид. Если бы не боль в плече, до пульсации и ноющего зуда, то Ноктис бы мог с концами потеряться, а может сделать что-то ещё, чего, впрочем, не сделал. На том месте, где сжимал Ардин, непременно останутся огромные синяки, будет ныть, может даже что-то треснуло, но ничего страшного: на фоне всех прочих синяков и травм, как и местами потрепавшейся формы, оно ничего страшного, будет дополнением к общему состоянию.

Картинка в глазах не перестает мелькать, плыть и крутиться, однако кое-как получается дышать. Ноктис благодарен мечам, твердости стен-пола и, ха-ха, даже так, грузу Ардина. Занимательно, что предок вообще схватился его, кажется, проявляя свою странную заботу. Слово мало подходило и ложилось, но аналогов в голове у принца не имелось. Да и не о том он думал во всём этом хаосе, особенно когда перестал ощущать собственное плечо, лишь боль в нём, отчего поморщился.

- Бмзстмтсоитюмх, -  в ответ выдал что-то совсем невнятное: там помесь раздражения, ущемленности, боли, снова раздражения и совершенной растерянности. Ноктис понимал, что что-то происходит. Они не в Люцисе и не в Империи, не на поле боя, и оказались в таком месте и при таких обстоятельствах, где гоняться за смертью друг друга оказалось снова не так важно, как... что на этот раз? Что им помешало? Что отвлекло? Судя по постепенно возрастающим градациям провалов и событий, ничего хорошего ожидать не стоило. Ничего хорошего уже не происходило. Уже трудно дышалось, воздух уже словно бы являлся тяжестью, чего-то в этом месте по определению уже не хватало.

Сжав губы, он с болезненно-раздраженным хмычком оттолкнул Проклятого, ощущая каплю свободы хотя бы от поверхности и чужого давления, выпутался из руки и даже сумел подняться на ноги, предварительно, правда, перекатившись на колени. Тело болело, голова кружилась. Сейчас бы глотнуть свежего воздуха, но избавление от хватки и смена положения не дали ничего. Он непроизвольно расстегнул, если вовсе не сорвал, пуговицы-застежки униформы (подобия современной шинели), но и это не помогло тоже.

Душно. Странно. Ощущалось слишком много всего, но привычного пласта мироздания словно бы не хвастало. Всё тут казалось знакомым и испытанным когда-то, но точно не принадлежало принцу. В нём никогда не было настолько много. Да и Ардин... Взгляд скосился на него, прежде чем подняться на ноги и, качнувшись, двинуться прочь из вагона. Его остатков. Благо, что двери буквально рухнули вперёд сами, не идея больше должной поддержки, стоило к ним прикоснуться.

- С каких пор тебя донимают демоны? - держась за плечо и чуть его потирая, покосился на предка. Тут достаточно темно, но свет хоть какой-то имелся, чего-то да видно. Как минимум помогал нагрудный фонарик. И да, он уверен, что-то то были именно демоны. Его чутье и опыт увиденного прежнего точно знало. Но они не искали внимания одного  лишь принца. Их не устраивало словно бы всё, или они оба, или... Такое типичное демоническое поведение, в котором что-то слишком не так. Неужели Ардин сейчас не способен с ними ничего поделать?

Тем не менее, принц ускорил шаг, стремясь убраться от вагона... куда-то. Они оказались на небольшой пустой платформе, полуразваленной, серой и очень душной, словно она темна и глубоко под землёй. Глубже всех известных ему станций и транспортных линий. Глубже чем все те древние донгеоны, в которых бывал.

Издалека покосился на остатки вагона, когда отошел достаточно, чтобы оценить картину в полной мере: разваленный, дымящийся огнём и чёрным миазмическим дымом, тот словно бы перестал играть всякую роль, стоило им выйти. Потерял цвета и вес. Облепившие прежде демоны, не успевшие сгореть - это единственное, что шевелилось. Как-то условно, лениво, словно с задачей справился. Пассажиров больше не было, остальные вагоны ударились или перевернуты, но и оно ничего не вызвало, никакого движения. Был ли машинист? Что-то подсказывало Ноктису, что ответ  тоже -"нет".

Какое-то время пошатался по этой станции, прихрамывая более выразительно: никаких признаков жизни. Выходов вроде много, но они все завалены или закрыты, в то время как воздух неизменно тяжелый и душный. Выбраться бы отсюда, где это не так ощущалось. Поездов более не было, а все детали окружения, если присмотреться, покрыты плесенью, трещинами, разрухой и чёрными подтеками. Странные звуки. В конечном итоге, обнаружился лишь один путь, куда они смогли двинуться: прямо по стрелке с переходом на иную линию. Невысокая лестница, пару поворотов, тоннель. Всё как в обычном метро, если упускать, хах, большую часть всего прочего. Только вело оно непохоже, чтобы на иную ветку. И по мере продвижения стены, потолок, пол - всё менялось, теряя остатки привычной формы. И вело прямо в вестибюль.

- Какого... да провались я к пятерым, снова чертово дерьмище, - это больше походило на то, что миазмы, копоть и плоть поглотили стены и выходы, а за пределами центрального выхода виднелось что-то... Горящее. Шумное. Подвижное. Но всё равно тёмное. И то, кажется, совсем не город и не продолжение станции, не переход и вообще: совершенно иная локация. Словно они выйдут в другое, совсем другое место.

Всё внимание было сфокусировано во внешнем мире, в коем-то веке. Ни о себе, ни об Ардине принц не думал, полностью отдавшись наблюдению и изучению того, что их окружало и куда вело. И не в чем винить: внутри что него, что Проклятого всё осталось неизменно, перетоптано и кое-как понятно, а внешний мир на этот раз был особенно колоритен. Перенасыщен. Однако долго не гадай: ни в коем случае не случаен. Кэлум просматривал знакомые мотивы и отчего-то ощущал что-то... не то чтобы родное, или, ну... не бытовое, не свойственное ему, но... всё же знакомое. Ощущение присутствия и в целом собственного бытия не отличалось от Эоса, ничего чужеродного. И это принцем, как тем ещё путешественником с междумирным опытом, почувствовалась сразу, даже сбивая. Ноктис редко попадал в Эос в иных пр явлениях, и то, что сейчас словно бы близко, но при этом в незнакомых местах - это странно. Это толкало на то, чтобы наблюдать. И в коем-то веке интересоваться, потому что вообще-то ещё полчаса назад, а то и меньше, он пытался решить судьбу всего Эоса. Как с него и требовали, как и настаивала судьба, отрезая все прочие пути.

Он не напрягался и не шёл танком, концентрируясь на ином. Луна не при чём, усталость и напряжение тоже. Потому, когда Ардин резко развернул к себе, снова вцепившись в плечо, проблемы это сделать тому не составило. Ноктис лишь напрягся, потому что плечо и без того ныло, а теперь так снова, новой волной. Это вынудило и чуть приподнять плечо, и устроить свою руку поверх чужой, чтобы ту убрать, при этом чуть морщась в своей исключительно характерной манере, даже прядь волос волос в рот залезла, как он им дернул и чуть голову склонил на момент, чтобы нивелировать боль. К ней принц вообще-то привык, но всё же боль осталась болью, место оставалось местом, а Ардин со своей скверной и тошнотой на него, что они с трудом перебороли за прошлые разы, похоже, оставались собой точно также.

Лицо так и говорило что-то в духе: "Какого хрена, ублюдок", но, конечно, лапой не ударил, никакого звука не издал и в целом... в целом достаточно быстро остудил раздражение, встретившись в Ардином взглядом. Тот явно не сделал подобное намеренно и, если честно, слишком откровенно не смеялся, не издевался, да и ничего подобного, как канцлер делал это обычно: в нём прямо читалась осознанность; связь между содержимым, выражением и словами. Он словно на целый вопрос, на более чем один момент, весь собрался воедино, лишившись игры и чего-то ещё, свойственного исключительно Проклятому.

Открыл было рот, но тут же его закрыл, заместо того моргнув. Быстро. А после ещё раз, уже медленно, потому что ответ где-то затерялся. Синие глаза так и смотрели в лицо напротив, да вот серьёзность Ардина и окружение... Ответ правда никак не выдавался. Очевидный и правильный.

Хотел ли Ноктис смерти Проклятого?
Все хотели.
Он - скопление скверны, и не просто её носитель и вот это всё, но ещё и тот, кто имел самые тёмные мотивы, продолжал заражать людей и множить демонов. Ещё и в политике копался. Вредительство, усугубление, способствование кончине. До его возвращения всё на Звезде не было плохо - это факт. Без Ардина будет лучше - факт. Ноктису суждено-велено-положено судьбой разобраться с ним - это ему говорила Оракул, окружение, легенды, направляя все ресурсы и совесть наследника именно на это. Конечно же Ардин должен умереть. Разе могло быть иначе? Другое дело, что Ноктису не хватало на это силы, и сколько бы он не пытался, чего-то недоставало; или мешало. Вот как сейчас.

Не важно, чего хотел или не хотел Ноктис. Счастья отцу, Стелле, ребятам, чтобы его оставили в покое, чтобы собственная совесть, слабость и пустота не стягивали удавкой на шее - это всё, по идее, должна была обеспечить смерть Ардина. Значит, хотел. А даже если нет, то, ну... Имелись альтернативы? Как иначе? Светлых чувств к нему точно не питал. После встречи тогда, втроём со Стеллой, так тем более. Со своим содержимым у принца так себе, но эмоции Стеллы он уловил, имея привычку ей доверять и перенимать её отношение-мнение-видение [пустому просто заполниться].

- Это... - что-то да выдал, всё также глядя в каре-желтые глаза напротив. - Вообще-то полчаса назад я буквально пытался это сделать, - он сильнее нажал на руку Ардина, потому что плечо правда болело, привлекая слишком много внимания при общем онемении. Ни то от места, ни то от серьёзного Ардина, ни то от того, что Ноктису полагалось бы реагировать иначе. И ощущать иное. А у него словно что-то снова застряло; словно он не он был и смотрел, и пока Канцлер максимально собранный и реальный, сам Ноктис словно бы сам себе двоился, провалившись-ввалившись обратно из этой реальности на "куда-то ещё". Туда, где отвечать не положено, вот он и здесь отвечал... хоть как-то на хоть что-то. 

Ему нечему сказать. Он не понимает, что от него хотят услышать. Всё ведь понятно и очевидно.

Слух зацепился за какой-то скрипучий голос-ор-вой, доносившийся откуда-то словно бы ни то снизу, ни то из-за стен, что в буквальном смысле шевелились и капали. Не по воле Ардина, отчего-то принц это точно знал. Ощущение того, что следили [приближались, готовились напасть, скрывались под подошвами толстых ботинок], давило и чесалось. Настолько, что Ноктис даже сам не заметил, как призвал кинжал, что крепко сжал в той руке, плечо которой снова испытывал канцлер.

Всё, Проклятого отпустило после очередного момента-просветления, и теперь они могут как всегда продолжить путь стрёмным составом в неизвестном направлении?..

[icon]https://i.pinimg.com/736x/54/4f/03/544f0307bc8cfa22dd7178965cab6ef3.jpg[/icon]Black Star
TestamentТипичный реакционный мини-цикл Ардина прошёл, ну и чёрт с ним. Получил тот чего или нет - это не дело Ноктиса. Оно временами имело значение, так или иначе влияло на выводы или дальнейшие действия, как минимум для оценки угрозы Проклятого. А в этот раз принцу совершенно всё равно. В абсолютном смысле, совершенно нетипичном для него с учётом, в общем-то, всей ситуации.

Ноктис просто отмахнулся и, отодвинул предка в приоритетах на какой-то там план, снова ушел в наблюдения за этим местом. Совершенно молчаливый, очень собранный в этом процессе, тихий настолько, что если бы не шкваканье тяжелой обучи о то хлюпающую, то твердую поверхность, его присутствия бы вовсе не ощутить. Ардину тоже не плевать, где они казалось, как ни круто, а раз в этом они сходились, то остальное значения не имело. Может быть получится здесь прикончить, может нет - это всё вылетело из головы, потому что Ноктис чётко ощущал внутри... что-то. Что-то в принципе. И оно не сказать, что являлось страхом, ужасом или отвращением. Вернее, не без последнего, но в какой-то странное формой, с какой принц прежде не сталкивался, а потому тушевался, терялся и не знал, как это трактовать. Или понимать. Однако место его заинтересовало. Оно было словно бы понятным. Его логике. Принц словно бы разбирал его последовательно и,если дать ему время, способен был понять, куда они выйдут и что в общих чертах должно было быть дальше. Не в деталях, не в картинках, но... Чёрт, как же это объяснить-то? И откуда это ощущение вообще? И почему Ардин так естественно вписывался в картину, словно одна и стен или около того [часть команды - часть корабля], что его даже стереть не хотелось? Вовсе не потому, что и он, и это место бурлили скверной и омерзительными проявлениями, хах. Хотя и поэтому тоже, если говорить о причинах побочных.

Место словно бы отвечало на то, что улавливал Ноктис, и тем самым лишь усугубляло его растерянность и собранность на наблюдении. Это словно засохший пластилин, который ты держал в руках, но который теперь принял свою конченую форум и... Кэлум тряхнул головой, отгоняя наваждение, странные мысли, что лишь путали. Казалось, движения кругом он не замечал. Вернее, замечал, но отчего-то не способен был представить это место без такого движения.

- В зоне досягаемости Эоса, - не заметил, когда именно это сказал и вышло ли оно как ответ на вопрос предка. Негромко, даже глухо, едва ли не одними губами, однако в абсолютной точности. Ноктис всегда понимал, в Эосе ли находился или нет: некая ни то нить, ни то какая-то часть его, словно натянутый позвонок приятной мертвой руки, что накрывала собой и закрыла от всего, включая себя самого, преследовала его во всех формах Эоса, не исчезала своем или почти там, где связью с таковым практически не имелось. Сейчас Ноктиса не отпускало это ощущение присутствия-не-присутствия. Оно было как всегда, правда, также преломлялось странным образом и... Это было одновременно тотальность удовлетворяющим, насколько и затхлым. Какое дурное пояснение. Да прокляни его боги, невозможно это объяснить.

Так ли выглядел Эос после поглощения скверной? Зачем им его показывали? А если нет, то, снова, зачем? Почему сейчас? Почему именно в таком виде?

Вкус может и дурной, зато каждый нюанс продуман.

Ноктис шёл, полностью отдавшись процессу наслаждения, прислушиваясь ни столько к себе, сколько ко всему, что их окружало. Всматривался в конструкции, рисовал в голове карту, отмечал скопление на той или иной стороне, "незадействованные" локации, куда именно не следовало ходить. Интересно: таких локаций не было вовсе. Ничего личного. Абсолютная линейность.

Что-то зачесалось внутри. Заскребло. Отдалось онемением на концах пальцев. Приблизительно когда что "нечто" перед ним и открылось, что оказалось практически упущенным. Вернее, лаконично вписанным в то, что всплыло в голове. Игры. Ноктис проходил все хорроры, фэнтези, выживания и многие другие игры, пока у него не появилась возможность выбираться за пределы Инсомнии. Он вспоминал их структуру, опыт. построение. Вспоминал и свои кошмары, что разом вместе с геймплеями пронеслись перед глазами. Структура. Сюжет. Квесты. Задачи. Боссы.

Ноктис понимал. Это не бесцельное место. Это пролог. Введение. В тот тип историй, где две концовки. Неизменные, заключавшиеся в комбинации, с одинаковыми квестами и... Ему отчего-то стало не по себе.

- Это очень странное место. Очень. странное. место, - пробормотал он ни то вслух, ни громко, ни то тихо, ни ты мысленно. Словно утверждение и мантру себе, словно это должно было хоть как-то отбросить испытываемое. Нет, это не затрагивало эмоциональный фон. Но затрагивало всё прочее, что заместо него имелось в принце. Техничность собственного мышления и наблюдения - это не по себе. И то, что куража и желания пройти больше, чем страха или значимости. Так бывало с демо-версиями. Только они не в игре. Они в какой-то чертовой версии Эоса. Дерьмовой. Ужасной. Монолитной и явно продуманной, со своими ответами, но... Как же назвать то, что испытывал Ноктис? Как же описать?

Ужарило в жар извне. Когда Ардин сказал про "намек", юноша даже не обернулся. Ему не надо было смотреть, чтобы понять, что назад они не вернутся. Они и не должны были возвращаться. В линейном сюжете путь всегда движется лишь вперед. От этой мысли - знания - при всей жаре бросило в холодный пот. Принц сглотнул и расстегнул пуговицы своей формы.

Тело само остановилось, а ноги сделали несколько шагов назад. Он уставился в пол.

- Ардин, я не хочу идти, - в это мне паника. В этом каприз. Осознанный. Нет выбора: либо сохраняешься и вечно сидишь на этом сохранении, не заходя в игру более никогда, либо через "не могу не хочу" проходишь дальше. Но дело не только в этом. - Мне кажется, я понимаю это место. Не зачем оно, но как работает. Не знаю, как это объяснить. Я... Ардин, если мы пойдём, то ничто не будет как прежде, - он наконец обратил внимание на предка, уставив на него взгляд, что сам объяснять и описывать бы не стал. Однако так он на проклятого явно никогда прежде не смотрел. Он ли вообще? В этом затаилось что-то ужасное, в этом предупреждение. Со смиренностью навыворот. Save без перезапуска.

Странного порядка паника окатила. Он ощущал себя настолько техничным и в своей тарелке, насколько втянутым, но равнодушным, что это не по себе. Прежде подобное для него заканчивалось беспамятством с геноцидом собственными руками. А здесь у беспамятства словно бы имелось сознание.

В руке появился меч. Клинки закружились вокруг вместе с голубоватой пылью душ. 

- Закончим то, что начали. Здесь нам никто не помешает.

Локацию это не устраивало: так случалось, когда не вовремя берешь сторонний квест, когда что-то происходит не та кили против не тех врагов; когда пытаешься убить нпс или компаньона. Но выплюнуть, поглотить, напасть окружение на них отчего-то не могло, став разве что цепляться, шипеть, гудеть. Всхлипами, стонами, воем, невыносимой болью человеческих душ. Это не громко, это заполнено.

Ноктис не намеревался реагировать. Он хочет выйти из этой игры, потому что имеет кое-какое понимание, если не заблуждался. Лучше предотвратить прохождение. Любым способом. А то, что схватка, если состоятся, в любом случае вытолкнет за пределы метро, выбросив в дивный мир - это уже дело второстепенное. Почему бы и не попытаться добежать до финала, не прокачав уровни и избежав основных квестов?

Его затошнило, и если бы Ноктис дал себе возможность закашляться, то обнаружил бы, что выкашлял черную жижу. Однако его занимали мысли не о том.

"Ардин, пожалуйста."
Хотя бы раз.

[icon]https://i.pinimg.com/736x/54/4f/03/544f0307bc8cfa22dd7178965cab6ef3.jpg[/icon]Боги... слова... всё затекло в мозг... боги... судьба.. предок снова о прежней пластинке... боги, боги, боги, предопределённость...

Нет, Ноктис не наивен. Нет, он думает. Он просто... когда на него в последний раз так накатывало? Накатывали ли вообще когда-то? Сейчас он не уверен, но переполнен ужасами столь отчетливыми и необъяснимо приемлемыми, что ничто более го заботить не может. Даже то, что он почти до хруста, до побеления сжимал клинок. Даже то, что рука на самом деле дрожала, и вся силу уходила на его удержание, а не потенциальную атаку или вроде того.

Он даже упустил момент, когда лезвие оказалось отведено, а Ардин приблизился так близко, что даже в лицо не плюнуть - слишком высоко и слишком близко, да и кто в плечи плюется, в самом деле. Принц полон напряжения и ступора, его руки неизменно дрожат, а сам по себе он словно бы врос в почву, не желая двигаться вперёд ни в какую. У него отчего-то ощущение, что он готов вечность простоять вот так, чего бы это не стоило и чем бы миру не обошлось, лишь бы не шагать. То, что на него накатило - это словами совершенно неописуемое, им прежде неиспытанное. Это фатальность во всех её мерилах и смыслах. Это не нравилось и не не нравилось.

Близость предка, проклятого, вредного для всего Эоса, а может даже и за его пределами, лишь усилила ступор. Не то чтобы Ноктис сильно обратил внимание на это касание, но оно вышло горячим касанием к чему-то противоположному, как почти ошпарят, да не отвлекаются на это Сюрреалистичность, вот это что. Нереальность и ощущением внутри настолько отчётливым, что хоть вскрывай себе артерию, хоть кожу царапай. Кулаки сжались ещё сильнее, а глаза бы закрыть, да только не выходило, не получалось: распахнуты настежь, глядя в никуда всей синевой, что в них имелась.

Кулаки сжаты сильнее, его потряхивает. Вся вредность, избалованность, нежелание, привычка избегать ответственности и скидывать ненужные ему вещи на других - всё это закипело, накалилось, почти достигнул своего предела. Так, что ни шелохнуться, ни слова выдавить, ни назад отступить, врос на месте и есть врос на месте. Издевательская близость с Ардином; сюрреальность ситуации от и до, ни с ног на голову, а её апогей. Куча беспокойные мыслей в голове, теряющийся и мешающиеся с ровностью, пугающей присущей другой, вечной, стабильной части его. Ни за что не зацепиться, слишком ровно в его знании, чтобы за это было схватиться или чтобы оно было не тревожно.

Когда Ардин оттянул за волосы, заставив на него смотреть, Ноктис почти зарычал, изначально даже дёрнувшись - рука сама потянулась к предку, чтобы ему вмазать или встряхнуть за ворот. Но не вышло. Почему-то. Не потому, что принцу кто-то мешал. Что-то в этой ситуации, что-то в Ардине, как и в самом Ноктисе, оказалось не так всегда - недостаточно, чтобы смотивировать его завершить порыв.

Ещё сильнее сжать губы, почти фырча и рыча. Вдох-выдох, сохранять спокойствие. В голове навязчивые картинки знания, пока перед глазами Ардин и его рука в волосах, и какой из картин верить - чёрт знал. Ноктис моргнул, выдав что-то про себя невнятное. И глубоко выдохнул, когда предок его отпустил и, развернувшись, шагнул в жару.

Выбора нет: надо идти следом. Один Ардин идти не может, они же не зря тут - как и в прошлый раз - вместе.

- Не вини меня, когда пожалеешь, - только и выдал он низко и глухо. Оглянулся назад, откуда и пришли, посмотрел в темноту станции без выхода с десяток секунд, а после пошёл следом, с трудом заставив себя двинуться и выйти из осознанного оцепенения. С таким скрипом он ещё никогда не двигался, кажется.

Стоило покинуть станцию совсем, как вход красноречиво засыпало, что вовсе не стало удивительным. Иначе невозможно. Оказались же они в большом тоннеле с высокими потолками: где-то виднелись заросшие консистенции стены, где-то суки, где-то вообще ничего. В общем и целом темно, душно, жарко, а казавшийся прежде ярким до слепоты огонь на деле бился и пульсировал словно бы под самой поверхностью, дымя и создавая копоть. Дышать возможно, но тяжело. И если присмотреться, то кое-где можно обнаружить различного рода обломки, коренья и... кости? Как и более свежие изуродованные части тела; даже половины тел. Много идти, чтобы увидеть, не пришлось: тут имелась жизнь. В мерзкое, едва различимой форме.

Нокт никогда не знал, как должен был выглядит внутренний мир Оракулов, когда их тело с трудом принимало больше скверны, или как должно было выглядеть вывернутое содержание Проклятого. Это всё были люди - Ноктис точно знал. Ни то деформированные, ни то заражённые, и почему-то собранные здесь; разной степени разложения и искажения, шумные или беззвучные, сросшиеся, частично или полностью, со стенами, набрасывающиеся друг на друга или никак не реагировавшие на компанию - это всё правда было так [они не заполнены ничем хорошем; ничем]... Ноктис не способен найти слов, однако рукой в плотной перчатке дал себе пощечину, чтобы вернуться в здесь и сейчас, словить хоть какую-то оценку. Помимо жары, тошноты и неудовольствия от того, что это всё сейчас происходило. Так неуместно и так не вовремя. Ещё и душно, только потеть отчего-то не выходило, словно огонь, как и жара, тут совершенно необычные.

Всё это собрание жизни - или её остаточного подобия - кругом его не трогало, отчего-то не вызывая ничего. Им положено быть здесь, им лучше быть здесь. Лучше быть здесь, чем на поле боя, в Эосе, в других людях... в Стелле, медленно убивая её. Да, пожалуй, Ноктис бы не хотел, чтобы все эти деформированные люди-ли оказались причиной смерти Оракула, потому пускай хоть в этом мире, как-то связанным с Эосом, остаются тут, не будучи способными выбраться. Если честно, на этом всё. Ничего более их "компания" действительно вызывала. Вне общего и привычного, разумеется. Но оно второсортно.

Паника вообще не то чтобы прошла, просто... дверь исчезла и пути назад - снова - не было. А знание в голове всё чесалось да укладывалось поверх покрывалом.

- Знаешь, я когда-то бывал в месте где жарко, ярко до слепоты из-за Солнца и всё кругом мутировало после конца света, таковым не ставшим. Но здесь пожарче будет, - он хмыкнул, осматриваясь и двигаясь вперёд. Не торопился, однако. Не надо было торопиться, смысл не в этом и... хорошо, есть, допустим, какой-то смысл места. А каков смысл их в нём? Принц не знал. А место жило своей жизнью; игнорируя и нет их - его - одновременно.

Странные ощущения. В голове странно. Всё странно. Ясно, а чёткость лишь нарочно замылена тем актом, что знать Нокт не мог. Технически ведь не мог; никак. Он тут не бывал.

Нет, все привычные механизмы восприятия и абстрагирования в Избранном тут не работали. Он бы рад проникнуться духом квеста, сценария или очередного приключения, но тут он напрочь отсутствовал. Здесь всё казалось непривычно_нереальным, так, что ни единого сомнения в действительности происходящего. Это само по себе странно, это само по себе тревожно. Этого одного достаточно, на самом деле, чтобы паниковать.

Они не видели иллюзии по-разному. Они вообще не видели иллюзий. Ноктис знал это наверняка, как ничто прежде, и это было самым ужасным. Всё, что он переживал прежде, всё, во что играл, чего опасался, всё, что ему снилось - это всё было собрано тут, и по ощущениям, по строению, он словно бы тестировал это когда-то. Как чёртов гейм-девелопер, знавший, что и откуда бралось, почему происходило и как должен срабатывал искусственный интеллект. Вот только принц никогда не был разработчиком игр. Это последняя профессия, за которую бы он взялся: наследник нуждался в эскапизме, а знание того, как оно всё работало, лишало половины того, что давали ему игры, особенно в период средней школы.

Описать словами то, что творилось в голове и внутри, едва ли представлялось возможным. Это противоположно состоянию и ощущениям Ардина, при том, что так или иначе они в Эосе - как ни крути - всегда лежали где-то на одной плоскости, под наблюдением одних и тех же богов и, вероятно, с участью во многом схожей. По крайней мере, в самом конце должны быть они оба, точка, состоявшая из двух. Это они уже поняли. Что не означало конец истории; ещё нет, знание не давало ни сил, ни чего-то ещё, за чем так стремился Ардин.

Это не иллюзия.
То, что кругом тьма - не имело значения. Разве не её Проклятый видел каждый раз, заглядывая внутрь себя? Разве это не то, что Избранный пытался раскромсать и оторвать от себя, затягиваясь в неё ночами? Разве тут вообще надо видеть? Нет. Смотреть не имело смысла; не увидеть ничего нового. Всё здесь - старое. Они видели тысячу раз. Здесь лишь чёрное отделено от всего прочего, чтобы не мешалось и служило конечной цели; Ноктис не мог сказать точно, какой, но...

Какофония кругом заставила сильнее уйти в себя, попытаться уйти и отключиться от этого места, но заместо результата лишь напарывался на стену. Внутри этого места, внутри себя самого. Естественно, это не то, где имелось, на что отвлечься или за что зацепиться, дабы сбежать. Сюда сбегалось всё, а вот выбиралось ли?

Виски болезненно давили. Холодом. Собственным.
Ноктис не боится этого смета, на самом деле. Он в целом ловил себя на том, что в каком-то из смыслов оно удовлетворяющее. Словно тут имелся какой-то хороший смысл, какая-то польза, какое-то спасение, что-то, что ему непременно стоило сделать, и потому даже несмотря на отвратность, мерзость, уродство и черноту, это не... Нет, Избранный не боялся этого места. Удивлялся, может, не с концами смекал, не совсем соображал, без понятия, как и чего ожидать, растерян, раздражен, измотан, зол, да что угодно ещё - да; но не напуган. Он спокоен, это место не вызывало паники. Панику вызывало то, что принц ощущал то, что не должен был, т.е. ничего особенного. Здесь и сейчас оно не казалось особенным, единственно возможное, однако за пределами этого места непременно стало бы взрывом, чем-то невообразимым.

Ноктис молчал.
Долго.
Вообще игнорировал всё происходившее кругом: все звуки, тьму, то, что можно было на самом деле в ней разглядеть, Ардина. Он заставил себя замереть, застыть, едва ли не перестав дышать. Иначе к нему подберётся паника и возьмёт вверх. За то, что он знал, за то, что сделал, но не тут, не сейчас, может быть никогда, без конкретики. За то, что резонировал с этим местом, где никогда прежде не был, но при этом сложно продумавший все выходы, как тот самый дотошный девелопер, коим никогда не хотел быть.

Он игнорировал всё до тез самых пор, пока Ардин не сжал его руку сильнее в резком движении, таком же голосом; на деле, максимально близком к панике. Такой же, какую внутренне подавлял принц, только по иным причинам. Суть от этого не менялась.

- Ардин, - выдавил он из себя глухо, с трудом, сдавленно, хрипло, через силу. Его глаза вроде скосились на Проклятого, но на деле смотрели сквозь него, словно бы сквозь саму пустоту; это игра, код. Ставший реальностью. Новое поколение, где, увы, нельзя быть участником... К горлу подступил ком, потому ничего выдать Ноктис не смог. Его сердце забилось медленнее, а дышать было невыносимо сложно. Как и объяснить то, что было в голове и внутри, не имея точного знания.

"Я не могу их убить," - попытался было сказать, да это молотом ударило по собственной черепушки изнутри, так и не сумев выйти наружу словами, вебрально не получалось. И дело не столько в том, что Ноктис в теории мог бы знать, кто это такие. Нет, скверну - чистую, в изобилии, составляющую почти всё пространство, во всех виданных и невиданных формах - они ощущали оба, видели и слышали. Почти ничего нового, просто ужаснее прежнего, никакого Оракула или Кристалла не хватит, чтобы поглотить; скверны тут даже для Проклятого слишком много, она от него как-то оторвана.

"Мёртвые не умирают повторно. Они лишь оказываются под присмотром, пока не созреют", - собственным голосом, но чужим острым ногтем словно бы почесали шею, заигрывая сухим голосом вечности. Знакомо. Но Этро тут не было. Не в том виде, что словно преследовал Избранного в Эосе.

- Я словно бы... знаешь, не ощущаю тут... смерть. Совсем, - он не знал, сколько секунд или единиц вечности прошло, прежде чем выдать это ещё более глухо, почти так, что оно терялось среди нездоровых молебен, когда тебя готовы сожрать и порвать на части, лишь бы прикоснуться и получить своё успокоение. Однако внутри этого куба оно и не страшно; даже если их порвать, разве смогут они уйти? Ноктис ощущал себя странно. Странно. С-т-ра-н-н-о. И это самый ужасный повод для паники.

И ведь Смерть правда не ощущал. Это место пропитано ею, но не как те, кто умирали, кто... Нет, это что-то трудное. Смерть словно бы была в самом конце, где-то далеко, как какая-то из точек. Все те, кто тут, уже преодолели грань, уже не живы, но почему-то вместо ворот оказывались тут. Словно всех покойников мира вместо Богини сюда затащил он, держал, требовал, боясь остаться в одиночестве или что-то у Пустить; или искал какую-то определенную душу, перебирал, или ещё черт знамо что. Ноктис не понимал. Он просто знал: в эту место не принести смерть. В это место затекала скверна, но даже она не вытекала обратно. Это.... чёрт подери, что это такое?

- Не похоже, чтобы здесь можно было умереть, - едва ли не по слогам, глухо-глухо, пока взгляд пытался зацепиться хоть за что-то, набраться ни то жизни, ни то фокуса, ни то собраться воедино, даже оказаться в состоянии думать, мыслить и двигаться, а не быть замороженным подобно истукану.

Рука выдернута из хватки Ардина. Ни то с раздражением, ни то с издёвкой, ни то между двумя застрявшими не здесь извилинами да мыслями.
Магия блекла по сути, но слишком ярко для этого мира рассыпалась по воздуху, собираясь в меч.

- Тут все уже мёртвые. Как... -  наконец, взгляд переведён на Ардина полноценно. Только на него. Да вот убивать тут, правда, никого не стал. Вернее... у Ноктиса были некоторые ощущения. Знал, что Ардин не ощущал это также, что тут через иную мясорубку пропущен и вот это всё, но не знал иного способа, как убедиться в том, что крутилось в голове. Прав или нет, поехал крышей или фантазия слишком богатая, на пару с паранойей. Такое бывало и у Кэлумов, и у молодежи, и у наркоманов.

Резкое движение, и Проклятый оказался проткнут. буквально насажен на клинок.
Раз, два, три.
Ничего.

Не рассыпался, не распался, не исчез, не испепелился, не телепортировался. Словно бы ничего не произошло, словно бы... а ему здесь и откуда некуда. Лишь только темнота блестящей скверны вытекла наружу, обволакивая лезвие и чужую руку.

Взгляд принца уставлен на эту рану, что такая же странная, как и всё здесь. Едва ли не пикселями растекалось-зашивалось, да только нет. Это. Не. Игра. Его тошнит. Его трясет от собственной невозмутимости; словно бы Ноктис - это не Ноктис, словно бы он сам нес вой. Словно что-то в нём совсем-совсем. И никакой отсылке к внешнему миру. К дорогому там. Тут. Нет.

- ... ты, - прозвучало твёрдо и громче прочего [за гранью надлома, то, что за переломом, немое озарение, шокирующее откровение, такое очевидное в конечном счёте], когда взгляд от клинка оказался переведён на Проклятого, а магия рассыпалась обратно, оставив лишь рану. Болела она или нет - Ноктису плевать по определению. Иного способа показать Ардину, что он имел в виду, не было.

Кажется, вспомнил, что они здесь не одни, вообще-то. Звуки кругом вернулись, и Ноктис неторопливо, замедленно, осмотрел тьму, со всеми посыпавшимися звуками. Ни то шипение злобное, ни то усиление  молебен, там чего только не было на самом деле.

- Твоей силы они не боятся. Я не знаю, как это объяснить, но они такие же, как и ты. Проклятые, запертые, вы с ними как... - повел плечами, всматриваясь в то, что имело и не имело форму. На самом деле кое-какие очертания - мерзкие и искаженные - тут имелись. - Ты сам это не чувствуешь, а, Ардин?..

А внутри потряхивает, потряхивает, подползает. Паника. От знания. Паника. От представления о том, как отсюда не выбраться; и куда должен завести сюжет, собранный из всего, во что на памяти играл Ноктис. Кем-то. Очень иронично. И так, как он не встречала никого прежде. В настоящей реальности. В Эосе. Но при том оторвано от него.

Тут всё - вакуум. мучительный. в котором нет ничего хорошего.

- Ардин, я... Я... Ардин, я... - вдох-выдох. Слова отказываются выражаться. Совсем. Ноктис сглотнул, сжимая кулаки. Держать себя в руках. Ноктис не знает, что с ним будет, что будет с этим местом и со всем этим омерзением кругом, если он потеряет самообладание; или поддастся тому, что ощущал истиной.
[icon]https://i.pinimg.com/736x/54/4f/03/544f0307bc8cfa22dd7178965cab6ef3.jpg[/icon]